Кто такой авантюрист
В период Нового времени, когда европейцы осваивали новые земли, отправлялись на поиски денег и славы, авантюристами называли искателей приключений, которые были замечены как в злых, так и добрых делах. Это были капитаны пиратских кораблей, флибустьеров, не связанных обязательствами с крупными державами, бороздивших моря на свой страх и риск. Само слово «пират» в своем первоначальном смысле имело множество значений: «мореплаватель», «торговец», «первооткрыватель», «разбойник». Человек, исходя из обстоятельств, творил и злые, и добрые дела: мог взять то, что «плохо лежит», а мог и открыть новую землю. Друг Уильяма Шекспира, сэр Уолтер Рэйли, помимо морских баталий и грабежей завез в Англию то, за что многие (в том числе и беларусы) благодарны ему до сих пор – картофель и табак. То есть этот авантюрист, поэт и ловкий политик тоже приложил руку к превращению нас в «бульбашей». Хотя искал он легендарное Эльдорадо.
Иными словами авантюрист – это вечная профессия, персонаж, встречающийся на страницах исторических хроник, переходящий из романа в роман. В период кризиса авантюристы всегда готовы попытать счастья, не брезгуют случайным заработком и готовы предложить свои услуги могущественным спецслужбам. А уж начало ХХ века, когда агонизировал Модерн, таких случаев каждому человеку было предоставлено великое множество.
А еще авантюрист может владеть литературным даром. И уж тогда мы получаем интересные примеры описаний, хроник рискованных афер, личных впечатлений от проделанных опытов.
Именно таким писателем-авантюристом и был Сергей Пясецкий
Уроженец Ляховичей, живший в Минске, Сергей Пясецкий оказался затянутым в водоворот событий, связанных с войной и революцией. Один из ярких и трагических периодов его жизни связан с беларуско-польским пограничьем в 1920-е годы. Как и сотен других, чьи имена не сохранила история.
После фронтов советско-польской войны Пясецкий перебрался в Раков и занялся контрабандой, одновременно поставляя сведения офензиве – Второму отделу Генерального штаба Польши. За вознаграждение, разумеется. На несколько лет его маршрутом стал путь через границу Западной и Восточной Беларуси, между Кресами и БССР. Переходя кордон бесчисленное количество раз, Сергею Пясецкому удавалось обходить пограничников и уходить от организованных засад.
Раков, Лида и Вильня как пиратские базы
Одним из главных его грузов был кокаин. В 1920-е годы в городах бывшей империи собиралось множество «марафетчиков» желающих платить деньги за этот богемный наркотик. Ровно как и за морфий или опиум. Далеко не всем нравились перемены, многие пытались уйти от реальности национальной государственности или коммунистических будней в иной мир, мир наркотических грез. В результате пристрастился к кокаину и наш герой. А ведь нужно держать себя в форме.
Раков, Лида или Вильня – были для Сергея Пясецкого перевалочными пунктами, пиратскими базами, местами строгой конспирации, лихих налетов и бурных страстей. В конце концов, лишившись покровительства спецслужб, промышляя грабежами, он оказался на скамье подсудимых. Первоначальный смертный приговор был заменен на тюремный срок.
Сергей Пясецкий много времен провел за решеткой, в том числе и в самой «крутой» польской тюрьме «Święty Krzyż» на Лысой Горе на юго-востоке Польши.
Старинный монастырь, воздвигнутый на месте древних языческих капищ, в 1984 году был переделан под тюрьму для политических заключенных и особо опасных преступников. Она действовала и в период Российской Империи, и при Второй Республике, и во время немецкой оккупации. Там успел побывать даже Степан Бандера.
Вот как ее описывал в своих мемуарах Петр Палий: «…Колонна двинулась через ворота во двор. На арке была рельефная надпись по-польски, кто-то перевел: «Помни, что искреннее раскаянье награждается прощеньем Божьим». А внутри другая: «Иди с Богом в сердце, не греши более и не возвращайся сюда никогда». Сразу за воротами, с правой стороны, было длинное двухэтажное здание комендатуры, на белой, ярко освещенной стене четко выделялась немецкая надпись готическим шрифтом: «Людоедство карается смертной казнью»…»
Книги, которые Сергей Пясецкий написал в тюрьме
Тюрьма – это еще одно вечное место. Именно там, в тесноте, лишениях, тюремных буднях, суровом распорядке дня, проявился литературный дар Сергея Пясецкого. 15 лет заключения! Тесные стены, холод, грязь и туберкулез. Начать писать, чтобы выжить и не сойти с ума. Между обдумыванием планов побега и подачей прошений о помиловании.
Точно также Джакомо Казанова потребовал в свою малюсенькую камеру бумагу и чернила для литературных опытов, так и Жан Жене, прогуливаясь по тюремному плацу в компании убийц и воров, вынашивал свои будущие сюжеты. Так родились на свет «Первый Этап», «Рыжая Ева» и самый известный автобиографический роман «Любовник Большой медведицы». Он будет наиболее интересен. Эта книга, переведенная на множество языков, ставшая в довоенной Европе бестселлером повествует о той самой нелегкой судьбе контрабандиста, сталкера приграничной зоны. Колоритные персонажи, яркие образы и откровенные подробности этого незаконного и нелегкого дела. Сияющая на ночном небе Большая медведица становится для главного героя, подобного богу Гермесу, покровительницей и свидетельницей его успехов и падений.
От автобиографических очерков Пясецкий перешел к аллегориям с политическим подтекстом. Ему не нравилась демократия с ее показным превозношением народа, который уже тогда становился объектом манипуляций.
Интерес у беларуского читателя вызвала книга «Записки офицера красной армии (от 17 сентября 1939 года)». Изданая еще в 1990-х, она оказала на вашего покорного слугу большое впечатление. Пясецкий в ней безжалостно описал мир «красного человека» задолго до Алексиевич и Зиновьева.
Главный герой – младший офицер РККА, с переформатированным сталинской пропагандой сознанием, столкнувшись с повседневной жизнью в Западной Беларуси, постепенно начинает смотреть на мир другими глазами. Появляется рефлексия, осознание того, что реальное положение дел не укладывается в шаблоны и простые схемы идеологии.
И если вначале он пребывает в эйфории, освобождая Беларусь от ига белополяков, то через пару лет, уже готов броситься с кулаками на немцев за вероломное нападение на Польшу в 1939 году. Но затем, после поражения немцев, «homo soveticus» вновь начинает кричать здравицу Сталину и шьет приговор тем людям, которые спасли его во время оккупации. И мы уже догадываемся, что будет с пани Юзефой или Антосей дальше. В конце «записок» напрашивается неприятный вывод – этот «хам» никогда не должен быть «паном». Есть ли у Пясецкого помимо неприязни к советскому строю русофобия?
Конечно, мы понимаем, что писатель отнюдь не пытается проникнуть в душу Другого, а просто напяливает его оболочку и показывает, что тоталитарное общество взращивает в душе человека подлость и двуличность, лишает его способности на добрую волю.
Однако писательскую карьеру в Польше прервала война и оккупация, во время которой Сяргей Пясецкий воевал в Армии Краёвой, а потом ему вновь пришлось бежать через границу. И уже навсегда. Он так никогда и не вернулся в родные места, которым обязан столь яркой биографией, хватившей на десяток романов. Для иммигранта, как и для заключенного, писать – это вновь переживать отношения с Родиной и с женщиной. Не так давно на мове была издана его книга «Жыццё раззброеннага чалавека», которую я тоже рекомендую прочесть.
Образ Сяргея Пясецкого, его «контрабадный период», привлек внимание нашего легендарного музыканта Пита Павлова
Именно он с револьвером красуется на обложке книги «Любовник Большой медведицы», а также бежит через границу в одноименном клипе. Теперь Пит и его друзья готовят новый альбом «Зброя. Золата. Кабеты», который навеян атмосферой авантюрных романов Пясецкого.
На мой взгляд, это глубоко символично. Ведь сам Пит Павлов, помимо прекрасных внешних данных и музыкального таланта, всегда оставался человеком с авантюрной жилкой. Взять хотя бы то, что он сделал выбор оставить бизнес и посвятит себя музыке в начале кризисных девяностых. В тот период, когда даже легендарные «монстры эстрады» вроде Песняров перебивались с хлеба на воду. Приход Пита в Мрою, а затем и лидирующее место гитариста в N.R.M., коллаборация с группой Flat, Алексеем Шедько или Андреем Плесановым, фольковые эксперименты и world music в Krywi и Pitt-Paff, создание собственного бэнда Garadzkija – почти 30 лет авантюрных ходов, которые не часто были финансово успешными, но всегда были событием и интригой. Его гитара украшает культовые пластинки: «Народны альбом» и «Святы вечар». Это то, что было саундтреком для многих представителей поколения девяностых и нулевых. Главной авантюрой, конечно, стало само существование N.R.M. без Лявона Вольского, чего до сих пор не могут простить многие пуристы.
Авантюрист вечен
Еще одной важной чертой, которая отличает его от прочих людей, является то, что он не связан с обществом, в котором живет и действует. У идеального авантюриста нет определенных занятий, убеждений и целей. Главный ориентир в жизненных скитаниях – это «практика относительности»: случай, игра, неожиданная метаморфоза. Поскольку авантюрист свободен от всего и одновременно для всего, то мы получаем то, что Делёз и Гваттари окрестили «ризомой». Наш герой тоже может испытывать на себе тяжесть авторитетов, привязанностей, страсть к деньгам или любимой женщине. Но в один момент он может освободиться, сбросить груз и отправиться в новый путь. Это действие под силу далеко не каждому. Может быть, именно поэтому персонажи вроде Феликса Круля, бравого солдата Швейка, Джека the Sparrow, Шерлока Холмса или Спайдера Иерусалима продолжают овладевать нашим вниманием.
Данная статья является историко-культурным анализом, а не рекламой творчества Сергея Пясецкого или альбома Пита Павлова. Тем не менее, автор не против того, чтобы читатели KYKY приобрели данные книги или поддержали музыканта на ulej.by.
