«Лучшие минские кабаки и рестораны гарантируют изысканный эмоциональный БДСМ: ты приходишь туда и понимаешь, что не имеешь права быть слабым, некрасивым и старым. Ну не может быть поминок в „Ньюз-кафе“, вы что, ударились? Не может родить посетительница „Блондз-энд-Брюнеттс“. Невозможно отвести бабушку в „Стравински“, или притащиться с коляской в „Клевер“ и „ID бар“». Главред KYKY написала о том, насколько эмоционально сдержанны заведения Минска.

Учёт богемы начинаешь вести в студенческие годы, когда особенно остро чувствуется желание попасть в круг небожителей, перед которыми в Минске открываются все двери. Примерно тогда приходит понимание, что тусовок в городе несколько. Их представители даже ходят в разные заведения. Скажем, в «Гвозде», «Клевере», «Гамбринусе» и прочих пивнухах тусуются айтишники и молодые работники госсектора — у обеих категорий много общих ценностей. В «Ньюз кафе» по вечерам пьют молодые маркетологи, а днем, как ни странно, обитает мой любимый тип тусовки — богема со смещенным центром моральных принципов. Вообще, такая богема ходит туда, где модно и дорого (все места от «Бистро де Люкса» или «Тапаса» до «ID-бар», Sweet and Sour или Feelini).

Фото: Helmut Newton

Любопытно, но лучшие минские кабаки и рестораны гарантируют изысканный эмоциональный БДСМ: ты приходишь туда и понимаешь, что не имеешь права быть слабым, некрасивым и старым. Ну не может быть поминок в «Ньюз-кафе», вы что, ударились? Не может родить посетительница «Блондз-энд-Брюнеттз». Невозможно отвести бабушку в «Стравински» или притащиться с коляской в «Клевер» и «ID-бар» хотя бы потому, что там дым столбом и пепельницы на столах. Это в «Ў»-баре пора открывать детский сад, а тут — привычно стерильный холод. Причем, это не обидно. Это — никак.

Просто у наших кабаков целевка другая: для блудных сыновей и дочерей, сбежавших из дома и оставшихся детьми несмотря на то, что лицо всмятку от драм, морщин и переживаний. Так вот, когда тебе херово, ты на них даже не надеешься.

Почему так происходит? Разве костяк минской тусовки составляют эмоциональные инвалиды? Вообще, за самоконтроль и стабильность эмоции белорусы могут смело ставить себе памятник. Тебе даже попасть в ту тусовку, в которую хочешь, с наскока невозможно. Да, с тобой здороваются, потом, если будешь продолжать смотреть восторженным взглядом, глядишь и переспят, чем черт не шутит. С этого момента ты живешь в убежденности, что ты уже в тусовке. К сожалению, это не так. Чтобы тусовка приняла тебя, нужно о ней забыть. И делать свое дело, не оглядываясь по сторонам. Дважды попросить помощи и быть выброшенным за порог. Трижды умереть и воскреснуть из пепла. Четырежды начать с нуля. Научиться жить без кожи. Понять, что во всем, в чем нас могут обвинить или задеть, виноваты мы сами. И если не сдохнешь, тогда, в один прекрасный момент тусовка примет тебя сама. Можно будет ближе присмотреться к небожителям: тут морщинка у глаз, усталость во взгляде, седой волос: черт, да и не все двери им открываются. И надо бы тотчас испытать что-то вроде жалости или сочувствия, но тебя так долго наказывали, чтобы ты знал, где твое место, что ты им уже не веришь. Не веришь, что они живые. А потому держишь оборону, не пуская никого ближе.

Фото: Helmut Newton

Лично у меня три типа поведения в минском общепите: или работать, прячась от мира в экран ноута, или вести беседу (чаще под запись), либо бухать (последнее происходит в компании). Есть и четвертый вид социальной активности: внимательно смотреть по сторонам. Например, «Гранд кафе» по пятницам представляет собой целый срез: сюда приходят все, от уставших денди и залетных бабочек до избалованных скучающих деток богатых родителей. Ты понимаешь, что где-то там за стенами они выражают эмоции, любят и грустят (наверняка, это есть, когда уходит наносное барство). С другой стороны, когда в «Гранде» начинается веселое пьянство, все выглядит свободно и даже весело. Я среди бела дня видела посетителя, выпавшего из-за стола с высоты барного стула и отползающего в центр зала на карачках (хотя по внешнему виду он был больше похож на итальянца). Идем дальше.

Поскольку совладелец указанного выше места Вадим Прокопьев личность невыносимая, то в Минске существует ряд людей, которым отказано от «дома». Их не пускают в «Гранд», «Ньюз», «Бистро-де-люкс» и прочие образцовые кафе.

Хорошим подспорьем для этой части тусовки являются новые пафосные кабаки на Маркса: «Милано» и «Кафе де Пари». Они не менее изящны по дизайну, но по атмосфере намного понятнее для большинства «богатых и успешных». Речь про белорусских телеведущих, эстрадных звезд и прочих людей шоу-бизнеса — огромного числа белорусов, которые хотят всем нравится и не рискуют перейти черту любви в пользу ненависти, чтобы хотя бы добиться настоящего уважения. Мне кажется, мимишная богема испытывает гораздо меньше потребности в садомазо. Скорее, это свойственно классической минской интеллигенции, которая обожает постсоветские злачняки, по непонятной причине еще не закрытые: «Центральный», «Белочка» и бар «42», а также незабываемое кафе на первом этаже «Лазни № 1». Государственные журналисты с тридцатилетним стажем ведут в таких местах интеллектуальные разговоры. Почему там? Во-первых, дешево (пиво стоит 12 тысяч). Во-вторых, ты ничего из себя не строишь, и от тебя ничего не ждут. А после вообще можно купить на оставшиеся деньги водку и распить ее на скамейке — вот она, свобода от системы, в которой ничего нельзя!

Мне же все чаще кажется, что наша судьба — кабак и фейсбук. Старики купаются в комплексах, а с молодыми веселыми ребятами разве что танцевать на столах по пьяни. Чем хороши соцсетки: ты лайкнул, значит, существуешь. В бодрых «Хулигане», «Ў»-баре и «Битлджусе» можно испытать это чувство: будто все мы вылезли из фейсбуков и посмотрели друг другу в глаза. Кстати, в последние пару недель аккаунты завели художники Владимир Цеслер и Юрий Виноградов — вот где душа этого города. Грусто и обидно? Да. Мы стареем в этих кабаках вместе с их владельцами. Иногда не здороваемся, задираем нос, не созваниваемся годами, обижаемся, делаем вид, что нас нет. Иногда понятия не имеем, нужно ли от нас что-то, кроме наших грошей на эспрессо и завтраки. 

И вот когда ты сидишь в холодном интерьере, постишь себе в фейсбук очередную ересь и чувствуешь «я дома» — это и есть самое большое извращение. С другой стороны, кому нужны сантименты, когда у тебя новая шуба из вытраханной овцы, а в Минске начался сезон устриц?