Александру 45 лет. Как и многие, он понятия не имел, что 14 марта ему придет повестка о мобилизации. Сегодня, 14 апреля, мы дозвонились ему и услышали, как это всё начиналось: «В том же и был смысл: посмотреть, как быстро всех резервистов соберет наш военкомат в случае войны. Мне позвонили из отдела кадров, на следующий день я отправился на сборы. Не скажу, что был сильно удивлен: меня и раньше пытались призвать, но удавалось отмахаться работой. Конечно, не очень приятно, когда тебя на месяц из жизни выдергивают».

В повестке обещали 25 дней службы, но в армии он провел ровно месяц. С ним служили люди разных профессий и возрастов: от 25 до 60 лет. «Нас распредели по специальностям: кто-то занимался военной техникой, другие – обеспечением кухни, третьи – подвозом горючего. Были и идеологи – кто в какой части в молодости служил или какую получил воинскую специальность. Я вообще заканчивал военную кафедру по идеологическому воспитанию, но меня определили в информационный отдел по связям с общественностью. Наверное, в военкомате следили за моей журналистской работой. Я вместе с другими занимался выпуском газеты, был у нас свой небольшой творческий коллектив».

Сборы были разделены на два этапа: теоретический и практический, первый он провел в казарме в Печах, второй – на полигоне. «Работали нормально, некоторые материалы даже в республиканских газетах перепечатывали, например, в «Во славу Родине». Когда на полигон попали, стало чуть сложнее с коммуникацией: звонишь товарищу, берешь комментарий, а потом просишь его на телефон сфоткаться, чтобы визуал хоть какой-то дать. Ну, или нужно тебе через десять минут на стрельбищах быть, а они в десяти километрах от тебя, а машины нет. Вот и стоишь, думаешь, что делать. А так – обычная журналистская работа, просто в экстремальных условиях».

Обычных солдат перед приходом в часть просят оставить дома практически все личные вещи, свое белье они тоже сдают. У резервистов с этим было немного иначе: «По закону во время сборов мы имеем все те же права и обязанности, как и обычные военнослужащие, но так как резервисты – все же не кадровые офицеры и не солдаты-срочники, отношение более либеральное. Нас сразу предупредили, что будет холодно и посоветовали взять с собой свитера, носки, трусы, рубашки – все тоже было личным. Правда, на полигоне было действительно холодно, поэтому ходили в государственных кальсонах. Официально нельзя было и телефонами пользоваться, но все же видели фотографии казарм в беларуских СМИ в этом марте (улыбается). Но при начальстве девайсы лучше было не светить».

Цитаты из дневника

14 марта. Братья по разуму, полагаю, что в ближайшие 25 дней минимум, до 9 апреля, я буду недоступен для коммуникации. Меня забривают в партизаны. Родной военкомат напал на меня по месту работы и вручил повестку на выезд на сборы завтра, 15 марта, на рассвете. Сильно надеюсь, что такое срочное забривание в солдаты никак не связано с опасностью отечеству. Пока же, полагаю, в этих ваших интернетах я буду появляться редко или вовсе не появляться (военкомёт напугал, что смартфоны с собой лучше не брать). А если кто-нибудь захочет поздравить меня с грядущим днем рождения, то не обессудьте, если не сможете дозвониться или достать другими средствами связи. Ведите тут себя хорошо.

15 марта. На призывном пункте полковник возмущенной толпе офицеров запаса:

- Ну что вы, б***, орете тут, «семья, **йня». В военкомат приходят с женами, дети орут. Как бабы! Родина выбрала вас, надо радоваться, это честь!

Кажется, качество политруков не сильно повысилось за последние 25 лет.

15 марта. «Происхождение» – интересуется армейская анкета. Варианты: из рабочих, из крестьян, интеллигенция, другое (указать). Нахлынули воспоминания из этих вот СССРов. А если я из интеллигентных крестьян? И какие варианты могут быть в «другом»? Номенклатура? Деклассированный элемент? Лишенец? Скоро про родственников за границей, небось, спросят.

15 марта. - Нас, наконец, покормят? – говорит мужчина за 50. Мы тут весь день в основном чего-то ждем в армиях этих, заскучали и не кормлены.
- А вам, когда повестку вручали, не сказали взять с собой поесть на сегодня?
- Меня с работы взяли! Вот, сумка рабочая! Прямо с утра пришел на работу, а там уже ждут, хватают под локти – и на сборный пункт. Я думал – п*здец, война! Откуда у меня бутеры?

Мне еще повезло с моими 15 часов на сборы.

15 марта. «- Власкин, на оформление, – говорит офицер. – Вы ж по связям с общественностью?
- Ну, да. Вроде.
- Идемте.
Выходим, идем.
- Это вы сегодня тутбаю интервью давали?
- Да, я.
- Ваши будущие коллеги уже показывали.
- Ругались?
- Нет, зачем же. Ждут вас

16 марта. Ну вот как так? Вчера на оформлении с моей папкой носились четыре человека, просили подождать там, подождать тут, что-то важное хотели мне сказать. Я чувствовал себя особенным. Всех строем водили, меня индивидуально. Потом вдруг – «обмундирование, бегом на улицу, вы кто, номер группы, как не сообщали, быть не может, ждать у курилки». А потом про меня вдруг забыли. И я стоял у курилки, и ходили офицеры и говорили: «Вы кто?» А потом: «Ну, пойдем, узнаем». Меня и еще двух потеряшек куда-то привели и бросили спать «где-нибудь там, где найдете». Дрыхнуть в казарме это вам не «Сон в летнюю ночь» Вильяма нашего.

И вот шесть утра. Будильник, барабаны, у всех подъем, на всех орут сержанты, а мы трое тоже хотели бы, может, чтоб поорали. Сержанты хотя бы знают, где кормят. Такие дела.

А смартфон, наверное, забирать особого смысла у меня нет. Тут две розетки на 50 человек, так что придется его выключать. Ну, если меня не найдут и не переведут в какое-нибудь другое место. Армия, блин… Всю жизнь, мать его, мечтал.

16 марта. Ну, кажется, все наладилось, все всех нашли, жизнь обрела смысл и расписание. В связи с чем у меня вряд ли будет слишком много свободного времени для постов в ближайшие дни. Из свежих анекдотов: меня назначили Начальником центра информации и общественных связей. Оцените иронию. А вообще после такого интереса к постам о сборах, начинаешь понимать, что жить надо веселее и разнообразнее. Не в том смысле, что чаще ходить в армию, конечно, это увольте.

17 марта. Сборы в монологах и диалогах.

- Товарищи! Тут собрались настоящие мужчины, которые выразили желание помочь родине выполнить возложенные на нас задачи. Поздравляю вас с началом учений! Для нас это настоящий праздник. Есть, правда, те, кто не захотел к нам присоединиться и прикрылся всякими справками. Мы уже проинформировали о них прокуратуру, пусть разбираются!

***

В столовой:
- Приятного аппетита.
- И вам. Резервист? И как вам в армии?
- Какой-то полный бардак.
- А вы где срочную служили?
- У меня кафедра была. А вы?
- А я сейчас служу. Тут. Уже 15 лет.
- Ой. Не хотел обидеть.
- Да ладно…

***

- Где ваша командирская сумка. Какой вы начальник без сумки? Говно, а не начальник!

***

- А если на вас сейчас американцы со спутника смотрят, что они скажут?
- Уржутся и потеряют боеспособность!

18 марта. Подумать только, как немного иногда надо, чтоб жить стало лучше, жить стало веселее. На обед на первое было блюдо под названием «супхарчо». Так вот, мне удалось доесть его полностью! Ура, товарищи. Начало, как говорится, положено.

На второе была знаменитая «шрапнель», перловка, которую я есть не могу физиологически. НО! Когда я огорченно колупнул ее вилкой, внутри кучи я обнаружил кусок мяса величиной с большой палец! Большой такой. Наверное, повариха не усмотрела. Радости-то, вы не представляете!

18 марта. В бане. Развесело-крикливая грудастая тетка с игривым пучком на голове раздает мыло цвета изысканной белой моли, дешевые водорастворимые нитяные мочалки и полотенца, закупленные еще, наверное, при бровеносце Брежневе. «Полотенца верните, мальчики! Я ж посчитаю!» Помылся, нахожу тетку, интересуюсь: «Куда кидать использованные мыло и мочалку?» Нежно обнимает меня за плечо: «Что ты, милый, забирай с собой! Это тебе на всю войну, до самой победы!»

Профит. Вернусь домой, в семью, с новой мочалкой.

20 марта. Двое в очереди в столовой:
- Б****, опять синтетическое пюре со следами тушенки. За**али, четвертый ужин подряд!
- Ну че ты ноешь, оно из всего – самое съедобное.
- Интриги нет, понимаешь? Раньше хоть тут была – интересно, что за говно они подсунут завтра. А сейчас нет.
- Не ори, а то будет тебе интрига. И не одна.

20 марта. - Товарищи офицеры, сегодня на построение на занятия выходим по форме «с противогазом». Всем все ясно?
Разговорчики в строю:
- Надеюсь, у комбрига нет маленького сынишки.
- Чтоб слоники побегали? Да ладно, там сегодня телевидение будет.
- Поверь мне, телевизионщики хуже детей.

8 апреля. Кому релевантно, Христос воскресе! А у нас тут кончерто. Я, помнится, писал, что вернусь 9 апреля. Так вот, военкомат меня обманул, и мне еще служить до 14-го. Сорри, если у кого вдруг были на меня планы. Наверстаем еще. Тут нынче христосовался с народом утром, люди волновались, чего молчу. Ну, во-первых, времени нет. Ухожу из палатки в семь, а кинуть аккуратно тело на койку раньше полуночи не получается. Дел зашмат… А во-вторых, после того, как некие засранцы посчитали мои записи «социально-природным явлением» и опубликовали их без спросу, желание делиться хоть чем-то пропало. Но в целом все ок. Всех со светлым праздником!

10 апреля. Приятное в армейской жизни. Отправился в лагерь медиков по делам. Минут сорок пешком лесными тропами. Умаялся по дороге. Пришел, пообщался с народом, пожаловался, что башка трещит. Заволокли меня в медчасть, где три молодые девушки померяли давление (повышенное, наскакался по лесам с автоматом, старый козел), дали чаю со сладостями и каптоприлу. И говорят: «Вы ж не торопитесь? Вот, полно кроватей свободных, прилягте, поспите часок. Мы тут посидим поболтаем, не будем вам мешать? Проснетесь, померяем еще раз». Чорт, хорошо-то как!

12 марта. Вчера жена высказала оригинальную мысль: «Ой, вот из походов, из леса, ты тоже вечно звонишь, жалуешься. А потом приезжаешь и скучаешь, и страшные байки травишь». Я живо так представил, как они с Виктором Александровичем сидят на диване, и она ему рассказывает:
- И теперь наш милый папочка
Спит в палатке в мокрых тапочках,
Или воет песни до утра у погасшего костра.
А когда вернется он назад, запах от него, как от козла,
И изголодавшись там, в лесу, папа запускает лапы в суп.
Папа наш на сборах одичал, облик человеческий потерял…
Далее по тексту.

13 апреля. Теперь у меня есть наградные часы. За хорошую службу на военно-издательском поприще. Прям вот возвращаюсь весь в подарках. Еще в лесу получил от Игоря Кандраля красивую рамку с благодарностью. Приятно, ага…?

13 апреля. Ну все. Теперь точно домой!

Вместо вывода

После окончания «срока» Александр рассказывает KYKY: «Было много накладок именно при процедуре мобилизации: в беларуской армии не очень хорошо с логистикой. Потом появились проблемы с дровами, палатками на полигоне. Да много мелких деталей. Возможно, все эти недочеты из-за того, что настолько срочные сборы в стране проводят первый раз, раньше за 1-2 месяца всех предупреждали.

В середине службы, когда нас выдвинули в лес, товарищ сказал мне: «Я на пятой стадии – стадии принятия». Знаете, многие через пару недель были там. Сначала, конечно, проще злиться, кого-то винить, а в середине твое отношение становится проще. Мы работали с компетентными кадровыми офицерами – приятные люди, которые находятся в системе, поэтому вынуждены жить по ее правилам. Конечно, если бы у меня был выбор, я бы провел этот месяц в более приятной обстановке, но в целом все было нормально. Вчера на последнее построение приехал министр Равков, вручил нам медали за хорошую службу. Скоро по «ОНТ», видимо, будут показывать».