«По лазерному лучу, которым делают коррекцию, можно изучать основы квантовой физики: это нечто среднее между волной и материей. Сам луч невидимый, но ты этот свет рукой чувствуешь». Каждый близорукий человек может потратить пять минут своего времени и около тысячи долларов, чтобы навсегда выбросить очки в мусорку. Самый новый лазер для коррекции зрения находится в Гродно в клинике «Новое зрение». Редакция KYKY узнала у доктора Вадима Мурашко, кому можно делать лазерную коррекцию, когда нам начнут вставлять глаза Google Glass, можно ли поменять цвет радужной оболочки и что делать, если у тебя один глаз близорукий, а второй дальнозоркий.
KYKY: Вы можете объяснить на пальцах сам принцип лазерной коррекции? Что и как оперируется?
Вадим МурашкоВадим Мурашко: Представьте себе глазное яблоко как фотоаппарат, а роговицу — как объектив. У человека, который плохо видит, «фотоаппарат» имеет неподходящий «объектив»: у близоруких зрение расфокусировано. Оно не безвозвратно потеряно, это просто ошибка. Близорукость иначе называется аномалией или отклонением рефракции. А лазерная коррекция — устранение оптической ошибки. Процедура представляет собой шлифовку наружной самой большой линзы с целью изменения оптики «объектива» так, чтобы он стал подходить именно к этому «фотоаппарату». Эксимерный лазер попадает на глаз и шлифует линзу, а так как это холодный лазер, то глаз не нагревается, и никакого ожога внутри не происходит. Это один из самых безопасных методов лечения.
KYKY: Мы говорим о близорукости с рождения или той, что приобретается в 50 лет?
В. М.: У людей старше 40-45-ти чаще возникает дальнозоркость, им нужны плюсовые очки для чтения документов или монитора. Это совершенно иная ситуация, и лазерной коррекцией ее не исправить. А вот молодые люди, которые плохо видят, чаще всего имеют близорукость и астигматизм. Их проблема как раз легко исправима при помощи лазерной коррекции. Близорукость всегда начинает развиваться у лиц в возрасте 9–11 лет. Почему? Глаз продолжает расти, когда он по идее уже должен остановиться. Происходит нарушение вот этого соотношения между роговицей и дугой глаза, которое и формирует модель нашего зрения. Если глаз короткий, маленький, то будет дальнозоркость, если глаз слишком большой — будет близорукость. И чем больше глаз, тем близорукость сильнее. То есть близорукие глаза — красивые, но видят плоховато. Лазерная коррекция выполняется с 18 лет, причём совершеннолетие — скорее, условность, потому что человек может самостоятельно принимать решение. Некоторым можно и раньше делать коррекцию.
KYKY: Но есть возраст, после которого операция не поможет?
В. М.: Пределы нам ставит состояние глаза, а не возраст. Если мы видим, что у человека начальная катаракта, то, конечно, лазерная коррекция не проводится. А эти проблемы — удел старшего поколения. Тем не менее, строго возрастных ограничений нет, и нужно смотреть каждый конкретный случай в отдельности. Но я бы советовал молодым людям, у которых есть такая проблема, не откладывать. Так часто делают молодые женщины, почему-то уверенные, что нужно сначала родить всех детей. Конечно, в 18 лет все знают, сколько детей у них будет и когда они родятся: вот этого момента девушка хочет дождаться и потом уже делать лазерную коррекцию. Это немножко смешно. По большому счёту, противопоказаний у процедуры нет, тем более, если человек плохо переносит коррекцию очками или контактными линзами. Если вы больше двух часов не можете их носить, чего мучаться?
KYKY: А в каком центре лучше оборудование?
В. М.: Могу сказать абсолютно чётко: самый новый в республике эксимерный лазер находится в Гродно в клинике «Новое зрение». Это ALLEGRETTO WAVE Eye-Q, который был инсталлирован меньше года назад в октябре. За полгода до этого мы инсталлировали точно такой же лазер в Минске. Он на полгода старше, а в Гродно — самый новый. В клиниках, которые к нам не относятся, самый новый лазер был инсталлирован более двух лет назад.
KYKY: Время установки имеет значение?
В. М.: Скажите, разве плох «Мерседес», который отъездил два года? Вряд ли. Любая техника у нас сертифицирована и проходит планово-сервисное обслуживание. Перед каждой операцией лазер тестируется на предмет точности. Пациент заходит в операционную и слышит, что лазер жужжит, хотя там никого нет. Это и есть тестирование, позволяющее исключить минимальные ошибки. Но факт остаётся фактом — в Гродно самый новый лазер. Я сам выполняю лазерную коррекцию в Гродно. Вся наша минская бригада туда ездит: инженер-медтехник, который знает оптику лазера, операционная медицинская сестра высшей категории. Но несмотря на это, в Минске я постоянно фиксирую пациентов из того же Гродно, которые, видимо, не знают, что могут сделать операцию в своем городе.
Не надо ехать в Минск, стоять в пробках, искать, где остановиться и перекусить, — это же колоссальное удобство и экономия времени! Вообще, у «Нового зрения» центры в Гродно, Витебске, Могилёве. Сейчас в Бресте будет филиал открываться.
KYKY: Но если операция делается десять минут, и человек сразу выбрасывает очки, то почему столько людей по-прежнему их носят?
В. М.: Даже если бы мы на каждом повороте кричали, что это можно делать, нашлись бы люди, которые не слышали, не видели и даже не задумывались. Есть ещё фактор страха. Моему сыну скоро будет четыре года, а он только сейчас стал допускать мысль, что папа врач. Первое время, когда они с женой меня здесь ждали, хватал за руку: «Бегом отсюда, нечего тебе здесь делать». Есть люди, которые не могут переступить порог операционной. Хороший пример: все знают, что раз в год надо показаться стоматологу. Положа руку на сердце: вы так делаете? Я заканчивал медицинский университет, а потому у меня знакомых стоматологов много. Причём с некоторыми я нахожусь в дружеских отношениях. Всё равно: невозможно себя заставить! Медики вообще лечиться не любят, это отдельная история. Хотя у нас в клинике весь персонал, которому надо было сделать коррекцию зрения, уже давно прошел процедуру. Даже скептики. Что касается пациентов, то нам постоянно приходится переламывать стереотип, мол, носи линзы — будь счастлив. Есть линзы длительного ношения, которые можно надеть сегодня и снять через неделю. Хотя носки тоже можно неделю не снимать, но это не очень хорошо, и больше относится к экстремальной ситуации. Человек, который носит контактные линзы 15 лет, получит несколько раз линзовый кератит, что подвергает глаза гораздо большему риску, чем лазерная коррекция. Но некоторым ведь страшно летать на самолётах. Хотя намного больше людей попадают в аварию по пути в аэропорт.
KYKY: А из России в клинику «Новое зрение» много людей приезжают? Или только белорусы?
В. М.: В российских клиниках лазерная коррекция двух глаз стоит 2–3 тысячи долларов. Зайдите на сайты глазных клиник и посмотрите. Россияне у нас оперируются очень активно, и здесь играет роль не только фактор цены. Сейчас же информация доступна, и каждый пациент может зайти на сайт любой клиники и узнать, какое там оборудование. Скажем, гражданин РФ видит, что в Гродно стоит лазер фирмы ALLEGRETTO WAVE Eye-Q, который был инсталлирован меньше года назад. Читает, что американская ассоциация FDA разрешила применение этого лазера для всего спектра рефракционных аномалий, а там очень строгая комиссия. Потом заходит на сайт клиники, которая находится через дорогу, и видит, что оборудование эксплуатируется, условно, 14 лет. Я не утверждаю, что в России всё плохо. Но фактор оборудования и фактор цены влияют. У нас операции дешевле, потому что мы придерживаемся другой политики. Мы не получаем большого количества осложнений. У нас осложнения крайне редки, а потому мы можем себе позволить оперировать за меньшую сумму, но большее количество пациентов.
KYKY: О каком количестве пациентов идёт речь в год?
В. М.: Не уверен, что это можно разглашать. Могу сказать, что в моём личном зачёте десятки тысяч пациентов. Поскольку я работаю с 2000-го года, то есть можно себе представить объёмы оперативной деятельности. Это большие числа.
KYKY: Что чувствует человек, когда делают коррекцию? Песок в глазах?
В. М.: Когда делают коррекцию, человек испытывает дискомфорт от того, что он может бояться. Во-вторых, он не способен естественным способом совершить мигательные движения — мы держим веки, иначе доступ невозможен. А боли со стороны глазного яблока быть не может, потому что мы выключаем чувствительность при помощи анестетика. Причем, никаких инъекций не проводится. Анестезия хоть и абсолютна, но не травматична. Она капельная и поверхностная: капля растекается по слизистой, и глаз утрачивает не то, что болевую, любую чувствительность. Эффект длится 20 минут, а операция на два глаза продолжается 5 минут. То есть времени вполне достаточно, чтобы провести её совершенно безболезненно. Никаких чудес нет, это абсолютно нормальная отработанная технология.
KYKY: Операция сделана, и дальше у вас в палате человек отдыхает?
В. М.: При лазерной коррекции это уже было бы излишеством. После наших операций человек открывает глаза — посмотрел по сторонам и пошёл. Отдохнул минут пять, если в кабинете контрольного осмотра была очередь. Его осмотрели, дали напутствие, и он совершенно нормально ушел домой. Надел солнцезащитные очки и вызвал такси. Конечно, есть люди, которым нужна группа поддержки. Кто-то просит, чтобы во время операции его за руку подержали — мы же не откажем.
KYKY: А кто-нибудь из пациетов жалеет об операции?
В. М.: Я люблю задавать этот вопрос пациентам, которые предъявляют минимальные жалобы. После коррекции, особенно очень больших степеней близорукости, иногда возникает эффект, что зрение рисует вокруг фонарей ореолы. На самом деле, все мы эти ореолы видим. Посмотрите в дождь на фонари — они же как одуванчики стоят, и это оптический эффект. Когда операцию сделали, человек обращает внимание абсолютно на всё. Естественно, он спрашивает: «Почему я освещенные объекты вижу как-то странно?»
Я уточняю: «Вас это беспокоит?» — «Очень беспокоит» — «Давайте поставим вопрос иначе. Во-первых, я обещаю, что это пройдёт. Но даже если бы это осталось, вы хотели бы вернуть все назад?» — «Нет, что вы». Вот это самое главное — назад никто возвращать не хочет.
KYKY: В каких случаях требуется повторная лазерная коррекция?
В. М.: Это относительная редкость. Но я бы не усматривал в повторных операциях негатива. Самая большая степень близорукости, которую мне пришлось исправить, была 26 диоптрий. Это было достаточно давно — в начале 2000-х. Сейчас лазерные системы работают быстрее, чётче и лучше, хотя и тогда лазеры были качественными. У нас тогда использовался японский лазер Nidek, который и сейчас эксплуатируется в некоторых клиниках. Любой врач знает, что убрать у пациента 26 диоптрий — это что-то запредельное. Таким пациентам нужно обязательно говорить, что операция будет проведена в два этапа, к гадалке не ходи. Другими словами, повторная операция — это улучшение того, что и так уже стало лучше. Врачи, которые считают, что лучшее — враг хорошего, могут быть против докоррекции. Я не против улучшения, если вижу, что есть такая возможность.
KYKY: Вы как доктор со стажем и опытом, следите за будущим лазерной коррекции?
В. М.: В настоящий момент ничего принципиально нового нет. От момента, когда появилась идея лазерной коррекции до массовой хирургии, прошло больше 20 лет. В начале 80-х были первые соображения на этот счёт, в 1983 году появились сообщения о возможности использования, а реально клиники начали делать операции в 90-е годы. Любой продукт, который попадает на рынок, не появляется внезапно: невозможно сразу начать применять гениальную идею. Может, в Средние века так делали, но сейчас это очень серьёзная процедура. Даже лекарство должно пройти процедуру регистрации в государственной системе здравоохранения, а это занимает немалое количество времени. От момента, когда концепция появилась, до момента, когда технология попадает в клинику, проходит минимум десять лет. Для любого человека этот срок имеет значение: если будете ждать десять лет лучшего, вам коррекция может стать не совсем актуальна. Операцию надо делать здесь и сейчас, тем более, что технология практически совершенна. Единственное, что существует — технологическое различие в срезе лоскута — он может быть фемто-лазерный или механический. Если бы я стал на место пациента, то предпочёл бы механику: никаких преимуществ фемто-лазерная технология не даёт, а на операционном столе пациент проводит не 5, а 25 минут. Можно попросту устать лежать так долго с открытыми глазами!
KYKY: А скоро можно будет поменять цвет радужки?
В. М.: Эксперименты по смене цвета радужки проводились только в нацистской Германии в концлагерях. Ни один серьёзный специалист такими вещами не занимается. Радужка — очень тонкая структура, и вмешиваться в её свойства не стоит. Это же не простая диафрагма, это часть сосудистого тракта глаза. Если глаза карие, они красивы, светлые глаза тоже красивы. Существуют оттеночные или перекрывающие контактные линзы, но лично мне кажется, что это не нужно. Хотя я мужчина, не знаю. Может быть, я не прав.
KYKY: Можно сделать операцию на один глаз?
В. М.: В принципе, можно. Но никто не знает, как вы себя потом будете ощущать. Скорее всего, возникнет чувство, что один глаз у вас косит. Вы разбалансируете себе бинокулярную функцию. Глаза должны видеть похоже, за исключением тех редких ситуаций, когда это невозможно объективно.
KYKY: А лазер не может выжечь глаза? Пишут ведь на форумах разное.
В. М.: Температура глаза во время операции повышается на 2–3 градуса. Учитывая, что температура роговицы не выше 27 градусов(она холодная, потому что слеза постоянно испаряется), то она даже не становится выше температуры тела в 36,6 градусов! И где здесь что горело? Сам лазер плотный, его можно потрогать. Ты этот свет рукой чувствуешь. По лазерному лучу, которым делают коррекцию, можно изучать основы квантовой физики. Это нечто среднее между волной и материей. Сам луч невидимый, но можно физически ощутить вибрацию, только долго руку нельзя держать, потому что эпидермис кожи сойдет. Кстати, абразивные процедуры в косметическом салоне, когда снимают эпидермис — из той же области. Аферисты уверяют, что можно восстановить зрение без очков, причем, методика находится в книге, которую нужно купить. Маркетинг ситуации совершенно ясен: как продать миллион книг в Беларуси. Вообще, методы улучшения зрения, которыми никто ничего не улучшил, пошли от Бэйтса, который был врачом-офтальмологом и ошибочно считал, что можно развить обратную аккомодацию. Понимаете ли, каждый третий человек — близорук. Остальные надевают очки для чтения в 45 лет.
Значит, целевая аудитория у таких аферистов — абсолютно все люди, за исключением уникумов типа Владимира Ильича Ленина, который на один глаз был дальнозоркий, на другой — близорукий. Такие люди обходятся без очков для близи и очков для дали.
KYKY: А можно сделать в клинике один глаз дальнозорким, а второй близоруким?
В. М.: Такой метод называется «monovision». Его предлагают лицам старше 40 лет, испытывающим ближний дискомфорт. Конечно, водителю-профессионалу этого не сделаешь никогда. Скорее всего, это будет начальствующий субъект. Чаще всего, это человек, который жонглирует очками: вблизи, вдали, в бардачке, потерял, наорал — все, труба. Ему можно на одном глазу сформировать, условно говоря, искусственную близорукость, то есть перефокусировать его на близь. Тогда человек получает возможность одним глазом смотреть вдаль, и другим — вблизи. Но с такими пациентами надо быть предельно аккуратным. Это практически та же категория, которая является клиентами клиник пластической хирургии. Почему клиники пластической хирургии не бывают многопрофильными? Количество ситуаций, когда пациент недоволен, колоссально. Клиент ведь не знает, чего хочет. Сейчас ближнее зрение восстанавливается имплантацией внутриглазных линз. Мне кажется, это более правильный путь. Есть импланты в виде маленького тефлонового кольца, которое вставляется в роговицу и уменьшает зрачок — глаз превращается в близорукий, но при этом человек продолжает хорошо видеть вдаль. Причем, это не оперативная процедура. Если не понравилось, можно убрать. Но это очень дорого, а пациентов, потенциально готовых заплатить 5 000 евро за вмешательство, может быть один человек в год. Поэтому мы этим даже не занимаемся.
KYKY: А скоро нам в глаза вставят эффект Google Glass?
В. М.: Мне кажется более интересной разработка фирмы Оculus Rift. По большому счету, все новинки рынка смартфонов: акселерометры, датчики, гироскопы и экраны высокого разрешения собрали воедино и получили шлем виртуальной реальности. Разрешение пока недостаточно высоко, все-таки глаз человека воспринимает 36 мегапикселей, и если даже взять экран «Ретины», то пикселизация еще видна. Но технология интересна, потому что шлем может быть подспорьем для лечения «ленивых глаз» у детей. Я думаю, с его помощью можно воспитывать бинокулярность. А Google Glass — это просто дополненная реальность. На изображение накладывается дополнительный элемент — в принципе, и контактная линза может быть такой. Но в плане пользы для здоровья, я не придумал, как это применить. Пока что только лазерная коррекция позволяет улучшить качество жизни практически всем, кто вынужден носить очки и контактные линзы, за исключением 1–2% людей, которым это делать опасно в силу определённых моментов.
Адрес клиники «Новое зрение» в Гродно здесь.